ДРЕВНЕКИТАЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ
“Правительственные войска окружили в горах шайку разбойников. Разбойников было много, они были хорошо вооружены и провианта у них было достаточно. Правительственные войска несли большие потери и ничего не могли поделать. Тогда они обратились за советом к одному очень старому полководцу. Тот расспросил о характере окружения, убедился, что через него и мышь не проскочит, и сказал:
- Конечно они будут сопротивляться до последнего. Вы отняли у них дорогу к жизни. Им ничего не остается, как только стоять насмерть. Покажи врагу дорогу к жизни! Приоткрой невзначай проход в неприметном месте. Их много, и они все разные. Есть и раскаявшиеся и насильно забранные в шайку. Есть и просто трусы. Они побегут. И одного почтового чиновника хватит, чтобы повязать их всех! Так и сделали. Разбойники были схвачены, доставлены в столицу и казнены”.
Добиваясь победы, думай, что значит для противника поражения и по какой дороге он к нему пойдет. Сделай эту дорогу удобной или в худшем случае, приемлемой. Пусть это будет ковровая дорожка.
Если противник в отчаянии и не видит иного выхода, кроме борьбы, его трудно победить. Помочь ему сложить оружие - вот задача. Мало настоять на том, чтобы человек признал, что сказал неправду. Надо сделать такое признание приемлемым для него. Помочь ему сохранить лицо, сохранить самоуважение и надежду на уважение других.
Если кто-то сказал “нет”; не торопитесь вырвать согласие. Найдите новые аргументы, сошлитесь на другие обстоятельства, чтобы он мог сказать: “Так это другое дело! Что же вы раньше не сказал!” В противном случае, даже если он и захочет изменить мнение, будет неудобно.
Заботясь о противнике, вы должны отчетливо представлять все этапы его поражения. Каждый должен быть не тяжелее предыдущего, а вместе они должны вести к поражению. Догоняя бегущего противника нельзя преследовать его слишком напористо. Иначе - обернется и будет стоять насмерть.
Нельзя и улыбкой выдать свое торжество. Иначе спохватятся: и придется начинать все сначала, только теперь будет труднее.
Обсуждайте то, что последует за поражением, отойдя от настоящего момента так далеко в будущее, чтобы ваш противник был согласен вести такое обсуждение. Взгляд из будущего подготавливает настоящее.
Борьба на войне трудна.
Наиболее бесценна борьба за прошлое. Предельный ее случай - месть. Месть - это попытка изменить прошлое. Но его не изменишь. Разве что в воображении. Поэтому месть - скрытая форма сумасшествия. Склонный к мести не в ладу со здравым смыслом. Все решения потому что - слабая форма мести. Мстят не обязательно людям - мстят вещам, животным, погоде, природе. Бывает, безумие захлестывает, и следствие предвосхищает причину - мстят за то, что еще не свершилось. Так неразумный ребенок кидается на того, кто, как ему кажется, собирается его обидеть. И как трудно объяснить изъян в его агрессивной логике. Так же трудно бывает удержать взрослого от мести, от желания повлиять на прошлое.
Человек не имеющий пути, так или иначе, реже или чаще не в ладу со временем. Как не в ладу со временем бывает ребенок. Самая жизнь - способ уложения отпущенного на нее времени. И то, как расставлены приоритеты - что первостепенно, а что можно отложить на потом, - делает человека таким, каков он есть.
Борьба за настоящее - самый кровавый вид борьбы. Отдай сейчас же! Отпусти! Стой! Немедленно отвечай! Накаляются страсти. Твердое на твердое. Искры и дым. Искусный воин избегает такой бездарной траты сил. Он постоянно ставит противника в положение, когда бороться за настоящее уже поздно.
Борьба за будущее - единственно достойный вид борьбы. Борьба за настоящее годна лишь для того, чтобы зафиксировать поражение противника. Если, конечно, эта борьба не обманный ход.
Противник готов оборонять высоту и отбить атаку. Атака - борьба за настоящее. Но если совершен успешный обход, противник может оставить высоту без боя. Правильное ведение борьбы за будущее избавляет от борьбы за настоящее. Тот, кто хочет прямого столкновения, подталкивает к борьбе за настоящее: нет, пусть он сейчас тебе ответит, не отпускай. Тот кто хочет уладить конфликт, борется за будущее: ну хорошо, а что ты будешь с этим делать? ему же и отдашь, пусть забирает; посмотрим как он потом обратится к нам с какой-нибудь просьбой!
Желающий вывести человека из себя, лишить его здравого рассудка, напоминает о прошлом: как он тебя при всех!
Борясь за будущее, надо не мешать противника возможности увидеть путь, но приближать его к видению пути. Никогда не углубляйте вражды (опять-таки это не касается обманных ходов, без которых войны не бывает).
Получить выгоду - удача, бороться за выгоду - опасность. Получить выгоду без борьбы - вот задача. Борьба за выгоду - самая крайняя мера. В идеале никогда не следует за нее бороться.
Если выгодная высота не занята противником - какая удача! - ее следует занять. Но попытки отобрать ее у противника почти наверняка приведут к лишним жертвам.
Если выгода не может быть получена без борьбы, то лучше отказаться от нее с тем, чтобы искать другую, на которую еще никто не претендует.
Если же отказ невозможен, если на карту поставлена ваша позиция, то и тогда борьбу следует вести руководствуясь принципом: получить выгоду - удача, бороться за нее - опасность.
Это значит, что на пути к главной цели надо наметить несколько промежуточных, еще не завоеванных противником. Если же их не достичь без борьбы, то следует еще более умерить свой шаг.
Обратите внимание на то, как некоторые ловкие люди пристраиваются в очередь, в которой не стояли. Как ходят рядом с тем местом, в которое хотят вклиниться. Как становятся параллельно очереди, как бы не предавая значения точности расположения в ней. Никого не толкая, ни с кем не конфликтуя. Это искусство тянуть одеяло на себя, не сдергивая его с другого, но пользуясь каждым случаем улучшения своей позиции.
Если нельзя взять победу одним ударом твердого по пустому, нанесите серию мелких ударов в различных направлениях, но каждый твердым по пустому и ни один - твердым по твердому. Это война с нулевыми потерями.
“Воин, готовясь к единоборству с очень сильным противником, попросил черепаху:
- Дай мне силу своего панциря, чтобы я мог ему противостоять!
- Лучше я дам тебе скорость вырвавшегося на свободу зайца, тогда и более сильный противник ничего не сможет с тобой сделать. И правда, что стоит сила против скорости?
Противник умер от черной ярости, не сумев ни разу коснуться нашего воина.
Наращивайте не силу, а подвижность и точность.
У вас за спиной гора, а у противника - болото или река. Наступать в гору трудно, обороняться под горой легко. Можно катить камни или устроить запруду. Вода, зыбкая почва за спиной мешает возможности маневра, заставляет нервничать. Располагаться надо на выгодной местности, а если она уже занята, то лучше отложить сражение до другого случая в других условиях.
Гора не всегда камень. Это могут быть деньги, если вы имеете значительное финансовое преимущество перед конкурентом. Это может быть закон, если он на вашей стороне. Наступая, вы действуете во исполнение закона, а противник, наступая, нарушает закон. Это может быть ваша профессиональная компетентность.
Маневрируя, надо стремиться к тому, чтобы в случае столкновения за вами всегда чувствовалась гора. Та или иная. Если противник занял выгодную позицию и провоцирует вас на конфликт - воздержитесь. Сгладьте конфликт шуткой, принесите извинения, промолчите, а то и уступите. Выбирайте случай, когда у вас за спиной будет гора. Разделяйте причину и сражение во времени. Хорошо, если между ними будет пустой промежуток времени.
Выбирайте местность для сражения. Не доверяйтесь случаю. Можно быть по закону правым, но не очевидно. Тогда то, что вы посчитали горой, может обернуться равниной, а то и болотом. Конечно, может и нужно маневрировать во время сражения. Но горазд выгоднее и эффективнее маневром изменять поле боя.
Если поле боя и кажется подходящим, но оно выбрано противником, лучше его заменить, чтобы не пасть жертвой собственной самонадеянности.
Тот, кто не использует проводников, не овладеет выгодной местностью. Как иначе разведать пути к выгоде? А узнать, что захвачено противником, а что еще нет, найти воду и еду? Выгодная на первый взгляд местность может таить опасность.
Иметь проводника - значит иметь возможность приблизится к оленю. Не промахнуться, не ошибиться.
Проводник по местности - местный житель.
Проводник по армии врага - разведчик.
Проводник по союзам врага - дипломат.
Проводник по замыслам врага - шпион.
Проводник по душе врага - он сам. И тут без личной встречи не обойтись. Нужен разговор с глазу на глаз.
Граница между доверием и недоверием неуловима. Едва наметившаяся и некрепкая дружба легко и непоправимо обращается в неистовую вражду. Личная встреча - шанс преодолеть вражду. Но это и риск ее бесповоротно усилить. И если так случилось, необходимо проникнуть в замыслы врага. Лучше всего это удается самым близким.
Сообщаемое шпионом может быть твердым, а может быть и пустым. Твердое сведения, полученные при исполнении служебных обязанностей. Сведения, которые не могут не давать; иначе нельзя выполнять работу. Самые ценные сведения поставляет перевербованный шпион противника, ибо он получает свои указания в спальне полководца и нет человека, который ближе ему.
Пустое то, что разведано благодаря болтливости владеющих подлинными знаниями, подслушанное или подсмотренное. Ибо все это может быть подстроено, сказано не от болтливости, а с умыслом. Из поставляющих такие сведения, наиболее надежны близкие к полководцу частные лица. Самый губительный вид экономии - экономия на наградах шпионам. Самый хитроумный и многомудрый полководец может быть обведен вокруг пальца, если противник имеет хорошего шпиона. Нет худшей самонадеянности, чем беспечность в отношении шпионов.
Удерживай вредом, а двигай выгодой. Обещание выгоды за то, что человек не переменит свое мнение, не изменит позицию, встречают с подозрением.
Вы попросили что-то. Человек вам отказал. Если вы попросите его подтвердить отказ, он, он пожалуй подтвердит. Но если вы попросите подтвердить отказ кому-то другому, кто его об этом спросит, да еще посулите за это выгоду, тут он наверняка задумается. Это ему не понравится: подозревая интригу, захочет оставить за собой свободу действий. В том числе - возможность не подтверждать свой отказ вам.
Неподтверждение отказа - это еще не согласие, но начало пути к нему!
Лучший способ удержать человека на его позиции - это указать ему на вред, опасность первого же шага: осторожно - окрашено! не шевелитесь, а то разобьетесь.
А двигать человека лучше выгодой. Вы взяли его за руку: “Пойдемте со мной, пожалуйста!” В большинстве случаев даже незнакомый человек, ничего не понимая, все же сделает несколько шагов за вами. Если же вы, напротив, будете толкать его: “Уйдите, пожалуйста, здесь нельзя стоять!” - то первым его побуждением будет сопротивляться вам. Именно поэтому люди восприимчивы к взятке, но ненавидят шантаж и стараются до последней возможности ему не поддаваться.
Различного рода военные ловушки построены на этих соображениях. Противник показывает вам выгоду - значит хочет, чтобы вы двигались в ее направлении. Угрожает - хочет, чтобы вы оставались на месте.
Но лучшая из выгод - возможность увидеть путь. Человек может бросить все и двигаться к этой выгоде и выгод, превратясь в скромного ученика.
Будь хозяином, а не гостем. Хозяин тот, кто может расспросить гостя. Кто не нуждается в проводниках в своем доме. Кто имеет запасы воды и провизии. Кто успел отдохнуть до встречи с гостем.
Гость тот, кто должен просить разрешения войти. А если войдет, не спросясь, встретит самый неожиданный прием. Кто плохо знает дом и нуждается в проводнике. Кто имеет запасов столько, сколько может унести с собой. Кто проделал большой путь и нуждается в отдыхе. Кто вынужден отвечать на расспросы хозяев, если не хочет с ними поссориться.
Будь хозяином, а не гостем.
Я не иду, ко мне идут.
Я отдохнул и жду уставших.
Я сыт и жду голодных.
За мной гора, знание местности и условий; за ними болото и незнание. У меня выгода, а им предстоит за нее еще бороться.
Выбирая место и время встречи, стремитесь по возможности оказаться в роли хозяина: я нужен ему, а не он мне - пусть ко мне и придет! Равные встречаются чаще на нейтральной территории. Другое дело, если нет даже намека на конфликт, даже легкого столкновения интересов - тогда место встречи не играет роли. Гость не только тот, кто приходит. Гость и тот, по чьей инициативе состоялась встреча. Поэтому иногда встречу долго откладывают, хотя в ней нуждаются обе стороны. Гость и тот, кто первым поднял новую тему. Тот, кому она предлагается, может начать расспрашивать, расспросив, отказаться ее обсуждать под каким-либо предлогом.
Гость всегда рискует. Он вынужден ответить на все вопросы, хотя хозяин может дать ему от ворот поворот. Информацию же обратно не заберешь. Чтобы снизить степень риска, выбирают посредника, который должен заручиться согласием обсуждать интересующие гостя вопросы, или прямо обсудить распределение ролей. Опытный гость предпочитает поменяться с хозяином местами, даже если встреча состоялась по его инициативе: “Наверное, вы догадываетесь, - спрашивает он, - почему я хотел с вами встретиться?” И если хозяин начнет проявлять догадливость, он мгновенно превращается в гостя. Потому, что бывший гость, ставший хозяином, может начать расспросы: а почему вы так думаете? кто вам об этом сказал? что же вы сами ко мне не пришли? и т. д.
Быть хозяином - не только внешняя позиция, но и внутренняя. Это искусство, передвигаясь в географическом и социальном пространстве, все время овладевать ролью хозяина.
ПРОЩАНИЕ
Мы любим помощника, друга, подчиненного и т. д. и заботимся о нем. Мы учим его, награждаем и наказываем. Мы понимаем, что последний приказ полководца должен быть выполнен. Поэтому, если поручаем что-нибудь подчиненному, помощнику или еще кому-то, то в этом отношении он выше нас. Теперь мы у него в подчинении: говори, чем тебе помочь, я все, что могу, для тебя сделаю, можешь не слушать моих советов, я не обижусь, я полностью в твоем распоряжении, - я твой слуга! Но за результат я тебя строго спрошу! Ты один несешь за него ответственность!
Если мы уже отдали поручение кому-то - значит в этом вопросе мы поднимаем его над собой, словно ребенка. Что он может увидеть от туда? - Свой путь.
Путь - всегда путь великой жизни. Великая жизнь доступна всем. И путь доступен всем. Подчиненный, помощник, наш ребенок или еще кто-либо - нам не слуга, а пока не равный. Не равный до тех по, пока не увидел свой путь. И если он чувствует, что, касаясь наших дел и забот, он прозревает все больше и больше, он доверяет нам свою судьбу. Но чем лучше мы им руководим, тем быстрее он нас покинет. Потому, что увидит путь.
И приходит минута расставания. Он не видит ее и не ощущает. Как юноша, готовый вот-вот выпорхнуть из родимого дома, не ощущает близости расставания. Но мы-то знаем, что он скоро увидит свой путь. Мы крадем его сами у себя. Но не в силах изменить что-нибудь. Нас влечет собственный путь, заставляя менять людей. Не допускает он для нас вечных помощников, вечных учеников, вечных друзей, вечных спутников. И это правильно, хотя грустно.
Не все приказы императора надо выполнять.
Отправляя полководца в поход, император опустился на колено и поцеловал колесо его колесницы. Это означало, что теперь полководец сам будет решать, какие приказы императора ему надлежит выполнять, а какие нет.
Далеко уйдет войско, если полководец увидит, что выполнение приказа во вред армии или безопасности страны, он имеет право не выполнить приказ императора. Не может император все знать и все предусмотреть из столицы.
“Один из вассалов опоздал со своим войском на поле боя, и полководец отдал приказ о его казни. Провинившийся был хорошо знаком императору и решил просить его об отмене казни. Император внял просьбе и послал гонца в лагерь полководца с приказом отменить казнь. Но пока гонец скакал, провинившийся был уже казнен. Полководец стоял у свое палатки вместе с одним из офицеров, когда гонец, остановив лошадь на полном скаку, протянул ему приказ. Полководец развернул, прочитал, протянул обратно гонцу и произнес:
- Не все приказы императора надо выполнять!
Затем обернулся к офицеру:
- А что у нас полагается тому, кто скачет по лагерю во весь опор?!
- Смертная казнь! - ответил офицер. По лагерю на лошади можно передвигаться только шагом, во избежании паники.
Гонец забеспокоился и стал объяснять, что он очень торопился, что император просил его поспешить, что речь шла о жизни человека.
- Хорошо, - сказал полководец, - мы тебя не казним. Не все приказы императора надо выполнять, но уважать императора надо! Вместо тебя мы казним ребенка!
И ребенок был казнен.
Мы не знаем, какой именно ребенок был казнен. Но это и не важно. Именно потому не важно, что ребенок. То есть - невиновный. За вину гонца можно было казнить только невиновного.
Если бы казнили гонца, полководец был бы прав, как тот, кто покоится у автострады под камнем с надписью: “Он был прав, когда переходил дорогу”.
Император был бы несомненно недоволен, если бы вместо отмены одной свершилось две казни. Значит, он при случае сместил бы полководца, и армию бы возглавил другой человек. Менее талантливый. Армия была бы разбита, страна захвачена. Вот к чему могла бы привести излишняя правота полководца. Гонца казнить нельзя.
Но если гонца не казнить, значит, приказ о передвижении шагом может нарушаться. Со ссылкой на чрезвычайные обстоятельства, пожар или еще что-нибудь. Но если можно не выполнять один приказ, то можно не выполнять и любой другой. Нарушение, беспорядок, дезорганизация. Казнь должна состояться.
Вот почему был казнен ребенок, и это единственно правильное решение.
Не спешите негодовать.
Эта история дошла до нас и управляет нами. Подобно другим историям. Дошла она и до войска. И до следующих поколений воинов. Передавалась она из уст в уста и могла быть искажена. Мало изготовить хорошую, красивую вещь. Надо ее упаковать, чтобы не испортилась, чтобы по дороге ее не выкрали. То же и с поступком. Мало совершить поступок ( а лишь поступок подлинно задает ценность. Без поступков нет и ценностей). Надо еще “упаковать” поступок. Чтобы он передавался другим правильно. Или хотя бы самое главное в нем.
Полководец совершил сразу два поступка. Они связаны между собой и помогают один другому.
Полководец не сказал гону: «Ты, братец, опоздал!» Мог сказать поскольку казнь провинившегося вассала уже состоялась. Но один скажет: опоздали, а другой истолкует: поторопились казнить! Сослаться на опоздание - признать рано мне император вручил столь большую власть, идите, я поторопился и казнил человека, чью казнь отменил бы, если бы гонец прибыл пораньше!
Полководец распорядился казнить ребенка, так как если бы казнили любого взрослого, пусть даже действительно невиновного, молва обязательно приписала бы ему какую-нибудь вину. Ребенку вину не припишешь. В лучшем случае полководцу бы приписали ошибку: не умел рассудить, кто прав, кто виноват. Поэтому ребенок здесь является частью упаковки.
Прежде чем совершить поступок, думайте о его упаковке. Такие раздумья могут изменить и содержания самого поступка. Сделать его чище и яснее. Поступок должен быть чистым и ясным.
Казнь ребенка
Здесь во весь рост встает вопрос о моральности предлагаемых технологий. Мало было бы сказать: я не одобряю казни ребенка. И пойти дальше. Нет. Из песни слов не выбросишь. Как же быть с ребенком, если благополучие армии, а значит и страны, и безопасность многих других детей - связана с его казнью?
Что скажет человек высоко моральный:
- Казнить конечно не допустимо.
- А как же быть с армией?
- Не знаю, я не военный!
- А нужна ли стране армия?
- Ну, наверно, нужна.
- А как должен поступить полководец?
- Не знаю, я не военный!
- А если он с вами советуется, что вы ответите?
- Мне трудно судить, я не военный!
- Ну хорошо, не казним ребенка. Будь что будет! Но если армия развалится и страна погибнет, это будет на вашей совести!
- А я-то причем!? Это не мое дело! Я не военный!
Поговорили. Вы делаете, а я буду вас осуждать. От высокой морали до полной аморальности один шаг. Если на одну чашу весов положить все счастье мира, на другую - всего одну невинно пролитую слезу одного ребенка, то что вы выберите? О все счастье мира не стоит невинно пролитой слезинки! Ну, а как расшифруем счастье мира? Допустим, что при его отсутствии один из многих невинно убиенных тоже оказался ребенком. Тогда на одной чаше весов жизнь одного ребенка, на другой слезинка другого? Скажем ли мы тогда с той же уверенностью, что жизнь одного ребенка не стоит слезинки другого.
На этом умозрительном пути не найти успеха.
Мы сказали, что тот, кто имеет путь, всегда прав. Это так. И пути не пересекаются. Это тоже так. И то, и другое возможно, если путь - великая жизнь.
Мы начинаем говорить о пути, как о пути к дому, пути к себе. И ничего не изменилось с тех пор. Иного пути, чем путь великой жизни, быть не может. Окажись мы в трудном положении (не умозрительном, а реальном) - путь укажет нам, что делать.
Наказание невиновного
Наказание невиновного - проблема более широкая, чем наказание ребенка. Новые вопросы возникают в связи с наказанием невиновного взрослого. Потому, что взрослые по-разному оценивают наказание. Мы знаем случай, когда взрослый и невиновный принял наказание за других, и наказанием этим была смертная казнь на кресте.
То, что для одного - наказание, для другого - награда. Так для террориста-революционера казнь на эшафоте может быть не наказанием, а самой высшей наградой. Сохранение же жизни - самым позорным наказанием. К счастью вопрос о наказании не столь запутан, как вам могло показаться.
Наказание - это всегда удаление. Удаление от … От того, близость к чему есть счастье. Другое дело, что этот центр притяжения, в котором видится счастье, для каждого свой. Для революционера - присутствие в центре истории его партии или революции. Для скупого - неограниченное богатство. Поэтому, наказывая, мы можем не наказать. А не наказывая - наказать. То же, конечно, относится и к поощрению. Поощрение - движение к центру, наказание - движение от центра.
Ваш друг попросил почитать книгу и за это протянул вам рубль. Едва ли вы оцените это как поощрение. Вы подверглись резкой критике в правительственной газете, но не один, а в компании приличных и очень авторитетных людей. Едва ли вы будете расценивать это как наказание.
Вспомним, что говорилось о радости неудачи.
Отметим так же, что движение от центра может быть и добровольным в целях само наказания или наказания центра.
Имеющий путь не может быть наказан. Наказаний для него просто не существует. Наказывают не имеющих пути.
Если давая работнику задание, назначить нереальный, невыполнимый срок, скажем один день, он, зная, что все равно не успеет, сделает работу в три дня. А если назначить очень трудный, но все-таки реальный срок - два дня, то он в них и уложиться.
Нельзя украшать жизнь не только в отчетах, но и в планах. Нереальный план сразу толкает в дезорганизацию, даже минуя беспорядок.
Местность смерти - положение в котором можно или победить, или умереть, откуда нет дороги к жизни. А чтобы ваши подопечные стали непобедимыми, надо отнять у них дорогу к жизни.
«Полководец трижды высаживался на вражеский берег со своим войском и трижды вынужден был уплывать обратно. В четвертый раз, высадившись, он сжег корабли. И враг в панике бежал, поняв, что на этот раз высадка была окончательная.
Менее удачливый полководец перед сражением на реке на всякий случай приказал подготовить к спуску на воду лодки. На тот невероятный случай, если его, явно превосходящая противника армия, все же потерпит поражение. И она тут же его потерпела: солдаты поторопились воспользоваться лодками.»
Помещение в местность смерти - это нагружение ответственностью. Но тот, кто нагружает ответственностью, не должен выступать как ее причина. Поместить в местность смерти - это не значит напугать расстрелом в случае отступления. Убивать своих солдат полководец не будет. Их будет с неизбежностью убивать враг, если они будут плохо сражаться.
Если вы говорите, что надо закончить работу к полудню и что это очень важно, - это может быть стимулом. Но если вы скажете, что в любом случае ровно в полдень уедете и работу можно будет выбросить за ненадобностью, стимул будет сильнее.
Поместить подчиненного в местность смерти - значит создать положение, при котором он может либо выполнить работу, либо не выполнить. Но не может выполнить ее лучше или хуже, полностью или не полностью. Только да или нет!
Когда руководитель вынужден выбирать между двумя суждениями различных специалистов о вопросе, в котором он сам не разбирается, и не знает, кому из специалистов верить, он должен поместить их в местность смерти, поставить вопрос таким образом, чтобы один из них сказал: нет, эту задачу решить невозможно! А другой сказал: я решу! Тогда руководитель может выбирать между ними исходя из их человеческих качеств: самонадеянности или осторожности, верности слову или запальчивости. А в этом он должен разбираться.
Если какая-то обязанность очень важна, надо поместить исполняющего ее в местность смерти. Освободить его от всех других обязанностей, оставив ему только эту одну. Один человек - одна обязанность. Один человек - одна задача. Тогда он не сможет, не выполнив ее, сослаться на другие.
Нельзя часовому поручить в свободное от появления врагов время рубить дрова.
Помещая подчиненного в местность смерти, мы поднимаем его над собой. Теперь от нас ничего не зависит! Все зависит только от него. И если он с задачей не справится, то произойдет то-то и то-то, что он сам прекрасно понимает. Теперь он вполне нагружен ответственностью. Но должна быть и мера. Местность смерти - это не пытка. Шанс для выполнения задачи должен быть. Не бойтесь помещать своих подопечных в местность смерти. Только так и формируется настоящая команда.
Стрела не имеющая силы, не пробьет даже слабый шелк. Стрела очень опасна, но если отойти достаточно далеко, то полет стрелы и ладонью можно остановить. Все дело в расстоянии. Важно отойти достаточно далеко.
Полководец защищает себя расстоянием. Он не находится в первых рядах, и стрелы до него не долетают. Если он слишком храбр, его убьют. Мужества воина, не боящегося смерти и готового к ней, недостаточно. Полководец должен избегать личной опасности и уводить войско от опасности. Высшая доблесть солдата - заслонить в бою своим телом командира. Полководец защищает себя расстоянием и телами своих солдат и офицеров.
Руководитель оберегает себя от ударов противника. Его подчиненные принимают, в случае необходимости, ответственность и вину на себя. Руководитель защищает себя расстоянием. В опасных случаях он отсутствует или заболевает. В рискованных случаях документы за него подписывают подчиненные. Доблесть подчиненного - отвести ответственность от руководителя. Но руководитель не переносит своей вины ответственности на подчиненного. Это акт доверия подчиненному. И если у подчиненного не возникает желания защитить руководителя, нельзя понуждать его к этому, рано или поздно это приведет к полному поражению.
Руководитель защищается и временем. Удар слабеет, если время его нанесения откладывается и затягивается. Это время может быть использовано для инициативных ходов, в силу которых противник вынужден изменить свою картину мира и потерять время на переориентацию.
Он приходит, я ухожу. Он уходит, я прихожу. Он не знает, как ему быть, и изматывается, или уходит вовсе. Или делает ошибки.
Уходи и возвращайся.
Находясь в бедствии, думай о выгоде. Получая выгоду, думай о бедствии. Обратить бедствие в выгоду - вот главная задача.
Обращать недостаток в достоинство, отсутствие ресурса - в ресурс, слабость в силу - в этом искусство руководителя.
Отсутствие оружия - недостаток, слабость. Но отсутствие оружия и преимущество, поскольку освобождает других от страха, вызывает доверие, на которое можно опереться.
Отсутствие информации - недостаток. Но отсутствие информации и преимущество: оно дает право на незнание чего-либо, на бездействие, освобождает время для действий в другом, более важном направлении.
Отсутствие имущества - недостаток. Но отсутствие имущества и достоинство, так как экономит силы и средства, необходимы для его охраны, оберегает человека от неискренности, лести, зависти и недоброжелательства, делает его более мобильным, а иногда и более духовным.
Нет такого недостатка, который нельзя обратить в преимущество.
Получая выгоду, думай о бедствии. Прежде чем нанести удар по противнику, подумай, какой вред он может принести тебе. Ведь и противник не будет бездействовать.
Выгода делает человека беспечным и самонадеянным. Он и не замечает, как упускает время, рискует отстать или пасть жертвой коварного врага.
«Князь, утомившись набегами варварских племен, повел на них войско и разгромил без большого труда. Напуганные, они признали себя побежденными, обещали дружбу и в знак примирения богато одарили князя и его приближенных. Устроили в их честь богатый пир. На пиру победителей повязали. Кого умертвили, кого обратили в рабов, а с князя сняли кожу.»
Логика борьбы, невозможной без обмана, лишает противника доброты, великодушия и порядочности, если он и был ими наделен. От коварства может уберечь только предусмотрительность. Доверчивость к противнику - проявление лености мысли и желания иметь передышку.
Не всегда можно победить, но сделать себя непобедимым можно всегда.
Управляй гражданскими методами, а в повиновении держи военными.
Следовать принципу отделения твердого от пустого - это знать, кто находится в состоянии войны с тобой, а кто нет, от кого ждать обмана, а от кого нет.
Но вот беда: нет такого врага, с которым следовало бы вести войну в любое время и по любому поводу. Враг - человек, как и вы, а значит, есть многое, что вас объединяет, делая вражду очевидно невыгодной для обеих сторон. Нежелание видеть в противнике человеческое - проявление лености мысли и желания иметь передышку.
Вы управляете всем миром, пусть и не всегда хорошо. Ваши враги -подчиненные вышедшие из повиновения. Потому только вы и применяете к ним военные методы. Что есть повиновение и выход из него? Повиноваться - значит не обманывать. Обманывать - значит не повиноваться.
« Когда врач назначает вам лекарство, а вы обещаете его принять, хотя уверены, что делать этого не будете, вы не повинуетесь врачу. Почему вы так поступили? Чтобы не огорчить врача и не выказать недоверия к его профессиональным знаниям. Спустя некоторое время врач интересуется вашим здоровьем, чтобы убедиться в эффективности лекарства. И вы оказываетесь перед выбором: либо признаться, что вы лекарства не принимали, либо вновь солгать. Эта ложь может потребовать новой - уже перед лицом других людей. При известном развитии событий этот путь станет путем войны.
Тут есть и вина врача. Он должен уметь читать по глазам пациента и понимать, будет тот повиноваться или нет. Нельзя ожидать повиновения профессиональной компетентности, если она не признана. Неповиновение тому, чего нет, не повод для войны.
Не рассчитывайте на повиновение, если не знаете, что есть вы и что есть в вас, и чему обязаны повиноваться.
Нельзя управлять миром, не отделив в себе твердого от пустого.
Как отличить ложь милую от лжи злой?
Обман - дитя двух родителей. Выращенное двумя или одним, хотя, может быть, нежеланно для обоих.
Кто обманут? Тот, кто хотел быть обманутым и молча молил об этом? Не обмануть такого иногда бестактность, которая не прощается. Она отрезает дорогу к жизни, понуждая к ненужной борьбе. Это трудно простить. Но где мера желания быть обманутым? Желающий услышать правду, но не любую, уже понуждает к обману. Тот, кто не желает быть обманутым, безразличен к тому, какова правда, лишь бы она была правдой. Сила в безразличии.
Безразличие к сообщению не есть безразличие к делам и судьбам. Но сообщение о делах одно, а дела - другое. Кто казнит гонца за плохое известие, понуждает других обманывать себя или хотя бы до поры скрывать правду.
Мир повинуется безразличным. Безразличен исполнитель чужих, не своих приказаний, приказаний ВЕЛИКОГО ПУТИ. Мир повинуется имеющим путь.
Что может один?
Как может один человек заставить мир повиноваться? Какую армию должен иметь он?
Достаточно самого себя. Каждый человек - армия, которая сражается хорошо или плохо. И остальные люди его враги или союзники.
Человек-армия - это полководец и дипломат, офицер и солдат, шпион и проводник. Все в одном лице.
Человек-армия может не победить в том или ином сражении, но может сделать себя непобедимым. Победа зависит от противника. Непобедимость - только от самого себя.
Может ли он указать противнику путь и сделать его своим другом? Может.
Может ли он проникнуть в замыслы врага и разбить их? Может.
Может ли он разбить союзы врага и заключить свои? Может.
Может ли он сохранить армию противника в целости, сделав ее применение против себя бессмысленным? Может.
Может ли он овладеть выгодой, еще не захваченной врагом? Может.
Все, что может армия, может и один человек. Но любая армия не может того, что может один человек.
Она не может полностью остаться незамеченной.
Она не может сохранить все секреты.
Она не может быть полностью дисциплинированной.
Она не может постоянно избегать удара твердым о твердое, сражаться, никогда не проливая крови.
Кто видел человека-армию? - Никто не видел.
Кто знает его? - Никто не знает.
Кто знает его путь? - Он сам.
Никто другой ничего о нем сказать не может.
Есть армии с которыми не сражаются. Их пропускают, обходят или избегают. Цена победы так высока, что она не в радость. Только глупец может решиться на такое.
Вот армии, с которыми не сражаются.
Отборные войска, где каждый стоит десяти, где каждый и каждую минуту ощущает себя в местности смерти. Где смерть в бою почитают радостной. Где воины - как пальцы одной руки..
Войска, спускающиеся с горы, как поток, сметающий все на своем пути. Поздно воздвигать препятствия, когда он устремился вниз. Сметет и препятствия, и строителей.
Войска, возвращающиеся домой, сверхсильные желания делают людей сверхсильными.
Войска, находящиеся в местности смерти.
Человек-армия обладает всеми этими качествами. Разве не боятся тысячи солдат, идущих по лесу, одного, решившего дорого продать свою жизнь?! Их много, но каждый из них рискует столкнуться с ним один на один!.
Есть много признаков, по которым распознают армию и ее состояние.
Если солдаты громко окликают друг друга в лесу - боятся.
Если стоят, опираясь на оружие - голодают.
Если, зачерпнув воды, сначала пьют сами - их мучает жажда.
Если противник говорит храбрые речи - хочет передышки.
Если то наступает, то отступает - заманивает в ловушку.
Если полон решимости драться, но не наступает - готовит наступление.
Знать себя и знать врага - подать победе руку.
Причина войны в незнании ее результатов.
Причина победы в знании ее законов.
Лабиринт жизни имеет коридоры, двери и комнаты.
После рождения двери отрываются одна за другой. Научился сидеть - можешь дотянуться до чего-то нового. Научился ходить - сразу несколько дверей открываются. Но маршрут становится все сложнее, все менее предсказуем. Научился читать - распахнулись одни двери, не научился - другие. Детство прекрасно тем, что все новые двери открываются и почти никакие не захлопываются. Во всяком случае хлопки последних не заметны в шуме открываемых дверей. Правда, если в раннем детстве не начал фигурным катанием заниматься - чемпионом мира не станешь.
С годами все реже открываются новые двери, все чаще иные из них закрываются. Человек начинает выбирать, какую из них открыть, в какой новый коридор заглянуть. Иногда он стучится в уже закрывшуюся дверь, и случается ее удается открыть. Или хотя бы приоткрыть, чтобы заглянуть и сказать: мне и в самом деле не туда. А иногда нет.
Наступает время , когда двери чаще закрываются, чем открываются, и многие ровесники остались или успели оказаться за закрытой дверью. Все меньше дверей в коридорах. Иной раз человек попадает в комнату, где выход в то же время и вход, и торопится поскорее уйти.
А вот и последняя дверь. Она всегда не заперта, наконец человеку удается выбраться из лабиринта жизни.
Где он теперь? Что с ним?
Только выбравшись из лабиринта человек понимает, где он, собственно находился. И если снова вернется, будет знать путь. Идти в обратном направлении - большое искусство.
Не закрывайте за собой, а тем более не захлопывайте, двери. Оставляйте возможность вернуться. Не говорите: этот человек или эта дорога никогда мне не понадобится. Этого вы знать не можете. Нет ничего обиднее, чем неосторожно захлопнуть дверь.
Человек не может не совершать необратимых поступков. Наступил на веточку - она сломалась. Поймал рыбу - она уже больше никогда не будет жить. Но разглядывая сверкающую витрину будущего, он должен обращать внимание на цену. Прежде чем сказать, подумай: сумеешь ли вернуть это слово, если понадобиться. Прежде чем сделать, помедли: не испортишь ли что-либо, пусть малое, непоправимо. Точность поведения вовсе не исключает мягкости. Именно точность освобождает от применения неумной и травмирующей силы.
Искусство отличать обратимое от необратимого - искусство владения временем.
Тело - главные часы человека. Тело стареет. Зачем ему все часы мира, если есть эти главные? Вторые по значению часы - тела других людей. Многим кажется, что собственное тело - часы неточные, что они могут спешить или отставать. Что не может вся рота идти не в ногу, а только командир - в ногу. Но все становится на свои места, стоит лишить человека этих главных часов. Тогда-то и становится ясно, что иные часы ничего не показывают.
Какое же время отмеряют главные часы? Время подвижности тела. Другими словами, время жизни. Тем больше сил и возможностей для открывания дверей. Он может экономить силы и возможности, не тратить силы на закрывание дверей за собой, не совершать по возможности необратимых поступков. Но все же часы идут, отмеряют время, и однажды человек полностью лишается возможности движения.
Часы идут. Вновь открытые двери - минуты и секунды на этих часах.
Другие часы - это тела других людей, животных и растений., механических и прочих иных устройств. Тех, что сделаны людьми, и тех, что даны в пользование людям другим путем.
И хотя все они показывают время по-разному, есть между ними известное сходство.
Дети играют. Один из них с закрытыми глазами считает до десяти, остальные прячутся. Он играет в часы. Они играют в несуществование их тел.
Чем ребенок, играющий в часы, хуже иных часов?
А для других детей счет ребенка с закрытыми глазами отмеряет время открытия дверей. Когда ведущий в игре закончит счет, он может открыть дверь, и встреча с ним состоится.
Другие часы открывают нам возможности узнать последовательность открытия новых и новых дверей. Ведь пока ребенок не закончил считать, можно переменить место, перебежать в коридор или в другую комнату.
Если у человека и есть часы на руке, но так темно, что он не может разглядеть стрелки на циферблате, ему трудно понять, в какой последовательности совершать поступки. Какие еще двери есть за этой.
Другие часы даны человеку, чтобы знать свой путь.
Но тот, кто хорошо умеет пользоваться своими главными часами, не нуждается в них.
Если человек лишается главных часов, для него не может существовать пути. Поиски пути оказываются лишенными всякого смысла . Жизнь в представлении человека и его тело существуют вечно. Не имеют никакого видимого предела во времени. Он беспорядочно бродит по дому, открывая и закрывая двери. Никогда ему не выбраться из дома, который оказывается необъятным, беспредельным. Какая ему разница, какую дверь открывать или закрывать, если их бесконечно много? Если из дома все равно никогда не выбраться? Полное безразличие.
В безразличии сила. Такому человеку можно говорить правду, потому что он не побуждает кого-то лгать. Ему все равно, что ему скажут. Но такому человеку не говорят ничего из того, чего не хотят передавать другим людям. Ведь неизвестно, что и когда он кому-нибудь скажет. Если очень хочется хоть кому-нибудь сказать правду о чем-либо - нет более подходящего человека. Но если опасаешься, что сказанное станет известно другим людям, не стоит говорить с ним.
Если этот человек и не обещает, он все-таки может сделать. Если пообещает, может и не выполнить. Ему все равно.
А зачем, собственно, ему тело. Если тело не часы, для чего оно?
Оно ведь не может разрушаться необратимо, иначе обратится в часы. Может только беспорядочно изменяться. Оно не может быть осязаемым, иначе его можно запереть, замуровать, что значит - превратить в часы.
Жизнь без часов превращает человека в призрак, в случай, в сон.
Часы делают нашу жизнь осмысленной, поскольку отмеряют ее предел, а значит, и возможность выйти за него. Они отмеряют и пределы ее отдельных частей, а значит, наполняют их смыслом.
Существование предела делает человека слабым в жизни. Лишает его безразличия. Ему не все равно, какие двери открывать. Потому что его главные часы напоминают ему о времени. Напоминают болью, физической и нравственной, и радостью избавления от боли. Радостью ожидания времени, когда боли не будет. Как обычные часы не покажут время без циферблата, так главные часы
так главные часы не могут показать времени без боли, ее ожидания или ожидания ее отсутствия. Жизнь без часов - жизнь без боли и без надежды на избавление от нее.
Боязнь жизни.
Боязнь - неспособность сопротивляться страху, противопоставить ему нечто твердое. Страх - боль от ожидания боли.
Боль от ожидания боли рождает ожидание страха. Цепь эта бесконечна. Неумение остановить этот поток упреждающей боли и есть боязливость.
Хорошо ли себя чувствует человек, ожидающий неминуемого наказания? Иной и делать ничего не может, все время думает о неизбежном. А другой и не вспоминает: придет день расплаты, тогда и будем страдать, а пока некогда.
Боязнь жизни - это страх смерти.
Страх смерти - это боязнь жизни.
Может ли имеющий путь бояться жизни? Нет, потому что у него нет страха смерти.
Его жизнь - это лишь его дела, для ведения которых ему требуется его тело. Имея в запасе вечность, он постоянно путешествует за пределы жизни, стараясь наилучшим образом использовать свое тело для дел своих. Не хватает своего тела - использует других людей. Если умеет управлять ими, и не столь уж важно, какую часть дел он совершит при помощи своего тела, а какую - при помощи других.
« Отец с сыном предприняли далекую прогулку. Сын устал и попросился на руки. Малый возраст и рост позволяли ему обратиться с такой просьбой.
Потерпи, скоро придем, - сказал отец.
Сын вздохнул и терпеливо зашагал дальше. Но скоро и отец почувствовал усталость. И понял что сын действительно устал, - ну ладно, - сказал отец и взял ребенка на руки.
А через некоторое время спросил. - Ну как? Пойдешь сам дальше?
Да папа! - с готовностью ответил сын.
Некоторое время сын использовал тело отца, но дальше - свое собственное. Так ли уж важна эта пропорция? Важнее другое: удовольствие от прогулки, готовность потерпеть, гордость за готовность идти и удовлетворенность друг другом.
Тот кто использует других людей, управляя ими, понимает их чувства, помогает им становиться лучше, помогает им найти свой путь, не делает большой разницы между тем, что он сделал сам, а что - руками других людей. Его сила в безразличии к этому.
Его часы работают по другому. Они отсчитывают не время смерти, а время вечности.
Имеющему путь его тело интересно в той мере, в какой оно помогает ему в его пути. Смерть немного мешает ему, если не все возможности тела были использованы и жалко выбрасывать хорошую вещь. Но, с другой стороны, принуждает его использовать теперь только других людей, а там можно выбирать. Нет худа без добра.
Взвесив все «про» и «контра», имеющий путь не торопится умереть, но и не цепляется за жизнь. Поэтому нет никакого резона ее бояться.
Мы и другие.
Мы не одни в этом мире. Главные часы не могли бы существовать, если бы любые двери открывались без труда, если бы нам никто не мешал. Другие люди мешают нам. Другие люди помогают нам.
Если бы никто не мешал и не с кем было вести борьбу, жизнь потеряла бы смысл и мы лишились бы тела. Ведь тело - это то твердое, что вытесняет пустоту. Не могут два разных тела человеческих занимать одно и то же место в одно и то же время. Именно эта способность тела - и причина борьбы, и причина жизни, и причина смерти.
Кто умеет бороться, умеет жить и умеет умереть. Нет борьбы лишь между имеющими путь.
Но таких немного.
А тех, кто имеет путь с первой минуты рождения своего тела, - единицы в вечности.
Нельзя жить, ни с кем не борясь.
Но тех, с кем не ведут борьбы, берут за руку и уводят с собой за пределы жизни.
И это - самое светлое, что может быть в вечности.
Смысл всякой деятельности лежит вне ее пределов.
Человек взял стакан воды и сделал глоток. Может быть он хотел пить. Может быть, он хотел запить лекарство, а может быть, хотел попробовать воду на вкус. А может, заснуть и не проснуться, но ошибся.
Мы не можем судить об этом, если не знаем, что было до этого глотка и что после. Чтобы понять смысл деятельности, нужно выйти за ее пределы. Внутри деятельности мы можем понять только смысл ее отдельных частей.
Смысл всякой деятельности лежит за ее пределами. И смысл жизни - вне ее приделов. Внутри самой жизни мы смысл никак не обнаружим. Мы сможем понять только смысл отдельных дел и житейских событий. Выходи за пределы жизни.
« Жили три брата. Первый никогда не унывал. Если что-то и не получалось, убеждал себя что это только к лучшему. Любой свой промах мог оправдать, искренне веря в свое объяснение. И прожил жизнь не так уж и плохо.
Второй ничего не делал зря. Если надо, кое в чем себя и ограничивал: всегда думал о завтрашнем дне, всегда верил, что завтра будет лучше, чем сегодня. И прожил жизнь не так уж и плохо.
Третий всегда делал то, что требовалось. Любил соблюдать всякие правила и законы. Никогда ничего не нарушал. И прожил жизнь не так уж плохо.»
Не очень симпатичны все три брата, хотя все они получили неплохой результат. Не хочется заниматься самообманом, или жить постоянно убегающим завтрашним днем, или идти на поводу у других. Хочется чего-то такого, чтобы наша жизнь имела смысл сейчас и в каждый момент.
Тогда надо выходить за пределы жизни.
«Человек, который кормил обезьян орехами, однажды сказал:
Дорогие обезьяны! Орехов стало мало, теперь я буду вам давать утром только три килограмма, а вечером четыре!
Обезьяны пришли в ярость.
Ну хорошо, хорошо! - рассмеялся человек. - Я буду давать вам утром четыре, а вечером три!
Обезьяны обрадовались.»
Человек этот давно умер, но продолжает управлять нами. Смысл его жизни свелся к одному этому поступку. Он же давно уже истлел, а еще продолжает управлять нами. Потому что вышел за пределы своей жизни. Мы чувствуем величие этого человека, мы чувствуем собственное величие, и нам жаль себя. Куски нашей жизни толпятся, мешая один другому. Мы сами разрушаем то, что строили. Подобно человеку, потерявшему путь, уходящему и возвращающемуся.
Человек написал дату своей смерти. Далекая она, эта дата. Потому что он должен быть вполне уверен, что не проживет дольше, он боится ошибиться.
Это трагедия, когда большая цель достигается при жизни. Большая цель оказывается мелкой и жизнь теряет смысл.
Хотим ли мы того, чего хотим?
Человек, увидевший путь, не хозяин своей судьбы. Теперь путь выбирает его. Теперь путь диктует ему, что делать и чего не делать. Путь управляет им. Путь - великий менеджер, поселившийся в человеке.
Князь решил дать коню отдых и напоить его. И спустился к берегу реки, где старый рыбак ловил рыбу. Старику было восемьдесят лет.
Князь разговорился с ним и проговорил четыре часа. Потому что после каждого ответа рыбака хотелось спросить еще о чем-нибудь. Князь сделал его своим первым министром, и тот управлял страной сорок лет, а потом умер.
Один юноша, который жил в другой стране и в другое время, был талантливым полководцем. Он стал полководцем, когда ему было семнадцать лет. Но был слаб здоровьем и в девятнадцать лет умер.
Мы не знаем, кто стар и кто молод.
Старый рыбак был еще юношей, когда повстречался с князем, еще сорок лет ему предстояло управлять страной.
Юноша был уже глубоким стариком, когда он стал полководцем, ему осталось жить всего два года.
Мы не знаем, кто стар, а кто молод, пока человек жив, хотя и думаем об этом. Мы можем отодвинуть дату своей смерти подальше и умереть молодыми. А можем ожидать смерть со дня на день и всю жизнь быть стариками.
Тот, кто выбрал дату смерти и знает путь, меняет свое будущее. Рядом стареют и уходят в прошлое друзья. Сначала ровесники, потом те, кто помоложе. Люди стареют и проходят мимо. Это грустно. Но жизнь не может состоять только из радостей и удач.
Он придет и скажет.
«Предложение всем показалось заманчивым. Но он пришел и сказал.
Ничего не получится.
И всем сразу стало ясно, что, конечно же, ничего не получиться. Что и не могло получиться ни при каких обстоятельствах. И почему именно не получится. И что именно произойдет, если попытаться это все же осуществить.
Идея всем показалась нереальной, Но он пришел и сказал: - А почему нет?!
И всем сразу стало ясно, что, конечно же, все может прекрасно получиться. И посыпались предложения, что и когда конкретно нужно сделать. Дело пошло.
Потом и эти немногие слова он стал экономить. Только посмотрит иронически или, соглашаясь, полу прикроет глаза. И всем все становится ясно, и в целом, и в подробностях.
Его спросили: - Почему так получатся? Ведь в конце концов оказывается, что мы и так все знали сами. Почему же мы так беспомощны?
Не вы беспомощны, а я не совсем еще бесполезен. Вам нужна монархия, а не монарх.
Потом он тяжело заболел. И только изредка мог в течение нескольких лет что-то показать глазами.
Когда он умер, дела разладились.